Тень каннибала - Страница 64

На крыльце Сорокин остановился и полной грудью вдохнул теплый ночной воздух, наполненный ароматами близкого леса, которые после захода солнца немного потеснили привычные запахи большого города. Над крыльцом ярко горел фонарь, оснащенный подарком всемирно известной фирмы «Филипс» — лампой повышенной интенсивности. Свет был розовато-желтым и действительно очень интенсивным. Мельтешившая вокруг фонаря мошкара при таком освещении напоминала стайку оживших драгоценных камней.

Полковник посмотрел на задержанного. Козинцев щурил глаза, словно не отфильтрованный темными линзами свет резал ему сетчатку. «Сволочь, подумал Сорокин. — Ну, я тебе…»

Оперативники молча потащили притормозившего было Козинцева вниз, к стоявшему на асфальтированной площадке перед отделением микроавтобусу.

— Стойте, — сказал им Сорокин. Оперативники остановились.

— Я сам его отвезу, — сказал полковник. — А вы давайте по домам, ребята. Время позднее, жены, небось, заждались. Тем более что с утра у вас будет куча работы.

— Так, товарищ полковник… Как-то оно… гм…

— Не волнуйтесь, все будет в порядке. Никуда он не денется.

— Я же хромой, — подал голос Козинцев. — И зачем мне бежать? Это же недоразумение. Оно уладится, и меня отпустят. Зачем мне бежать?

— Помолчите, задержанный, — раздраженно сказал оперативник и вынул из кармана ключ от наручников.

Второй оперативник синхронно с ним вынул из наплечной кобуры пистолет.

— Не стреляйте, — сказал Козинцев. — Я несчастный Робин Крузо.

Полковник Мещеряков наблюдал за происходящим с заднего сиденья своей «Волги», стоявшей поодаль от милицейского микроавтобуса. Он уже начинал испытывать раздражение. Добрые дела наказуемы, думал он, поглядывая на часы. Нельзя позволять эмоциям брать верх над разумом, думал полковник. Не мальчик уже, чтобы на радостях следовать первому же благородному порыву. Теперь вот сиди тут как дурак вместо того, чтобы спокойно отдыхать дома перед телевизором, с рюмочкой коньяка и с бутербродом…

Когда компания на крыльце разделилась и двое рослых ребят в штатском, оставив хромого бородача на попечение Сорокина, двинулись к микроавтобусу, Мещеряков все понял и мысленно застонал. «Свинья Сорокин, — подумал он. Мент поганый. Вот уж действительно: дай палец — всю руку откусит… А вот возьму сейчас и уеду, а он пускай со своим маньяком на такси добирается. Старая сволочь! Нет, это ж надо было такое придумать! Что я ему извозчик?»

— Добрые дела наказуемы, — сообщил он водителю.

Водитель в ответ только вздохнул. Он знал об этом не хуже полковника, а может быть, даже лучше.

Маньяк приближался, сопровождаемый сердитым Сорокиным. Он сильно хромал на правую ногу и что-то говорил на ходу Сорокину, отчего тот досадливо морщился. Его бородатое лицо было обезображено жутким шрамом, похожим на след ожога. Одет он был дорого и нелепо и вдобавок ухитрялся, несмотря на хромоту, заметно вилять бедрами при ходьбе.

— Вот это кадр, — не удержавшись, произнес водитель.

— Да уж, — согласился Мещеряков. Осененный внезапной мыслью, он торопливо выбрался из машины и пересел на переднее сиденье.

— Вот это правильно, — одобрил его действия водитель. — Не хватало вам еще рядом с этим сидеть… Еще зубами вцепится.

О цели поездки водителя никто не информировал, но он, конечно же, обо всем догадался сам — Москва полнилась слухами, а водитель, как ни крути, работал не в таксопарке, а в ГРУ.

Задняя дверца открылась.

— Залезайте, — приказал маньяку Сорокин и вслед за ним забрался в салон. — Ты извини, — обратился он к Мещерякову. — Я решил, что так будет лучше.

— Естественно, — не оборачиваясь, саркастически ответил Мещеряков. Ну, раз уж ТЫ так решил, поехали.

Водитель перекрутился на своем сиденье, чтобы получше разглядеть Козинцева, — он никогда не видел настоящего живого каннибала.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался каннибал и хихикнул. — Какое общество! Вы не поверите, но я так устал от общества грубых, неотесанных людей в погонах и без! Так приятно видеть умные, интеллигентные лица! Впрочем, вот этот, на переднем сиденье, — он, по-моему, военный, озабоченно сказал каннибал, обращаясь персонально к Сорокину. — Я бы сказал, что полковник. Такой, знаете ли, кабинетный стратег. Это же сразу бросается в глаза, разве нет?

Водитель хрюкнул, сел прямо и включил зажигание.

— Куда поедем? — спросил он, ни к кому персонально не обращаясь.

— В номера, — сказал маньяк, опередив обоих полковников.

— На Петровку, — угрюмо буркнул Мещеряков, который с первой же минуты почувствовал, что сыт подопечным полковника Сорокина по горло и даже выше. «Надо же, — подумал он, — какая проницательная сволочь! Неужели по мне действительно все видно?»

— На Петровку? — почему-то переспросил водитель.

— Более или менее, — как-то странно ответил с заднего сиденья Сорокин. — В общем, приблизительно в том направлении. Слушай, — пожаловался он Мещерякову, — я так от него устал!

— Только постарайся обойтись без этих ментовских штучек, — не оборачиваясь, попросил Мещеряков. — Убит при попытке к бегству и все такое прочее… Не в моей машине, ладно?

— Обижаешь, — сказал Сорокин.

— В самом деле, — поддержал его арестованный, — какое еще бегство? Я же инвалид, вы что, не видите?

Машина тронулась.

— Обратите внимание, — снова заговорил Козинцев, — какой чудесный вечер! Я, знаете ли, обожаю гулять после наступления темноты. Обычно я прогуливаюсь пешком, но на машине тоже неплохо, учитывая мою хромоту. Посмотрите, какое небо! Здесь, вдали от шумного центра, можно даже увидеть звезды! Вы замечали, что в центре звезды не видны?